Павлов Вячеслав Алексеевич

Павлов Вячеслав Алексеевич родился 7 января 1947 года в селе Канасаево, Николаевского района, Ульяновской области. Свою трудовую деятельность начал в 1966 году на Куйбышевском авиационном заводе после окончания авиационного техникума в должности электрослесаря сборочного цеха. Работая на заводе в этой должности, а затем инженера-технолога, в 1972 году без отрыва от производства окончил Куйбышевский политехнический институт по специальности инженера электронной техники.
Проходил военную службу в оперативных подразделениях КГБ СССР и ГСН «Вымпел». Занимался освоением новых образцов военной техники и участвовал в мероприятиях по комплексной защите научно-технической информации. Находясь в длительной командировке в ДРА (1982-1983 г.г.), принимал участие в советнической деятельности по организации деятельности органов безопасности Республики Афганистан. Награжден 20 орденами и медалями.
Впоследствии работал в ФГУП «Рособоронэкспорт».
Подполковник в отставке, в настоящее время является советником атамана ВКО «Центральное казачье войско» в г.Москве.
Принимает активное участие в общественной деятельности ветеранского движения. Является членом Союза писателей России с 2012 года, автором 3 сборников стихов, соавтором 4 альманахов - номинантов конкурсов «Россия-Испания» и «Россия-Болгария», проводимых Союзом писателей России. Автор-составитель сборника стихов поэтов Среднего Поволжья. Награжден медалями М.Ю.Лермонтова и А.В.Суворова.

Глава 1. Путь в Вымпел

                                               Нам незачем судьбу критиковать-
У каждого из нас своя дорога.
Судьбу спокойно нужно принимать -
В ней и падений и подъемов слишком много.
(«Вспомним, друзья» 2002 г.)

           Я попытаюсь на своём примере рассказать о событиях подобного периода. Хочу сразу оговориться: речь пойдет о тех событиях, в которых я принимал личное участие, мои оценки и выводы, характеристики конкретных лиц не всегда могут совпадать с общим мнением. По форме изложения – это серия рассказов, очерков, отдельных зарисовок.
           Итак, конец 70-х годов прошлого столетия характеризовался концентрацией негативных тенденций со стороны приграничных с СССР стран, отмечались конкретные случаи провокаций на наших границах. Накладывали негативный отпечаток на международную обстановку и ухудшение отношений с нашим «большим» соседом на Востоке – Китаем и события в декабре 1979 года в Афганистане. В этих условиях, в СССР возникла необходимость иметь в системе государственной безопасности свое подразделение специального назначения, способное проводить оперативно-боевые мероприятия на территории потенциального противника в любой точке мира.  
Идею создания такого подразделения высказал генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, начальник Управления «С» (нелегальная разведка) Первого Главного управления во время встречи с Председателем КГБ СССР Ю. В. Андроповым. Именно он озвучил термин «разведчик специального назначения», который в отличие от разведчика, действующего под дипломатическим прикрытием в мирное время, способен выполнять острые разведывательные задачи в особых условиях и обладать более широким диапазоном знаний и навыков. По замыслу Дроздова, сотрудники этого подразделения должны уметь самостоятельно заниматься сбором необходимой информации, всесторонне оценивать ее, быстро принимать решения и в автономном режиме  безошибочно выполнять задачу.
          19 августа 1981г. на закрытом совместном заседании Совета Министров СССР и Политбюро ЦК КПСС высшее руководство страны приняло решение о формировании по легенде Отдельного учебного центра КГБ СССР (ОУЦ), на самом деле «Группы специального назначения «Вымпел», с задачей - проведения операций за пределами страны в «особый период». Основу подразделения  предполагалось сформировать из офицеров госбезопасности, имеющих опыт оперативной работы, знание иностранных языков и хорошую физическую и психологическую подготовку. В дальнейшей работе предполагалось тесное взаимодействие ГСН «Вымпел» с разведчиками-нелегалами.       
         Основу «Вымпела» составили офицеры КГБ СССР, имеющие опыт работы с агентурой и участие в боевых действиях в период нахождения в  командировках в Афганистане. Что касается меня, некоторые результаты моей службы позволяли рассматривать меня в качестве кандидата на зачисление в структуру. Это участие в совместной с УКГБ СССР по Ленинградской области реализации дела «Фотограф» по промышленному шпионажу, отмеченное благодарностью Председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова. Хочу отметить, что по прошествии более 40 лет эта форма противоправной деятельности широко используется в конкурентной борьбе крупных компаний по всему миру и ведется в сфере высоких технологий, новых разработок и технических проектов. По удивительному совпадению, недавнее задержание с поличным советника главы «Роскосмоса» И.Сафронова при передаче иностранной разведке сведений о новых технических проектах и планах этой организации поразительно совпадает с «почерком» действий иностранной спецслужбы, выявленной в ходе расследования по делу «Фотограф».

          Кроме этого, в моем активе была результативная работа с кандидатом  на зачисление в нелегальную разведку «Сергеем». Спустя много лет мы встретились и он рассказал мне о многих наших общих знакомых, с кем я работал и знал по линии нелегальной разведки уже находясь в «Вымпеле». Для меня это был добрый знак и признание того, что мы не подвели друг друга.

          В 1980 году во время работы в УКГБ СССР по Куйбышевской области я был направлен в Польшу в составе группы студентов в туристическую поездку с легендой преподавателя Куйбышевского строительного института. В стране активно действовали польские профсоюзы «Солидарность». Это была моя вторая поездка в Польшу (первая состоялась в 1974 г. по линии ЦК ВЛКСМ). Мне пришлось своими глазами увидеть возрастание негативного отношения к СССР. Изменение общественного мнения в сторону «западных ценностей». Когда в отчете по командировке я указал все основные требования «Солидарности», которые были удовлетворены руководством страны, у начальства не оставалось сомнений в том, что Польшу ждут большие изменения.
          До момента вызова на собеседование по вопросу перевода во вновь создаваемое подразделение мне пришлось в качестве руководителя группы принимать участие в расследовании теракта в отношении главного конструктора Куйбышевского бюро автоматических систем (КБАС) Бережного И.С. По расследованию теракта работал специально созданный штаб, включавший в себя сотрудников УКГБ по Куйбышевской области и Центрального аппарата КГБ СССР. Во время работы штаба я познакомился с одним из будущих руководителей «Вымпела» Уколовым С.В., который в то время работал в ОТУ КГБ СССР. Работа была интересной, но завершить ее мне не удалось.
          Вот примерно с каким «багажом» я оправился на собеседование в Москву по поводу моего дальнейшего прохождения службы во вновь создаваемом подразделении «Вымпел». Основными сомнениями по принятию положительного решения у меня были - языковый барьер, незнание условий работы и отсутствие боевого опыта.

Глава 2. И сразу в бой

Когда собрали нас со всей страны,
Чтоб мы гадали - «чет» или «нечет»,
Не знали мы последствий той войны,
Не знали, что потом нас в жизни ждет…

            После короткого собеседования на аттестационной комиссии, в которую входили Козлов Э.Г., Савинцев Е.А., Царев Ю.В. и сотрудники Управления «С», я взял сутки на обдумывание решения по поводу зачисления в ОУЦ КГБ СССР и после некоторых консультаций, дал свое согласие. Из числа прибывших на собеседование в подмосковную Балашиху я был знаком только с Евгением Германовичем Блиновым, с которым в 1975 году проходил переподготовку на курсах КУОС в г.Ташкенте. В период прохождения собеседования, мне удалось познакомится с кандидатами на зачисление Завершинским А. и Лопатенко М. В беседе с ними я убедился, что в эту структуру подбираются не только сотрудники с боевым опытом работы. С Завершинским мы долго говорили об особенностях человеческой психологии,  умении влиять на поведение собеседника. Он немного рассказал о шаманах африканских племен вуду, деятельности японской секты «Аум Сенрике». По уровню владения материалами и подбором конкретных фактов я понял, что он хорошо разбирается в тематике.
           Сразу после возвращения в Балашиху мы приступили к подготовке к выезду в Афганистан. Она включала в себя изучение всех материалов о стране и обстановке. Информация поступала из многих источников: МИД, иностранной прессы, от сотрудников, вернувшиеся из командировок. Составлялись специальные словари выражений и терминов, краткие справки по районам действий предыдущих групп «Каскад». Срочно приводили в порядок «болячки», подтягивали спортивную форму. По совету прибывших из командировок занимались заготовкой соответствующих продуктов питания. Группы для выезда комплектовались по мере поступления новых сотрудников, прошедших собеседование. Точных  районов будущих действий мы не знали, были только направления: север, запад, центр, юг. Не было известно, кто полетит в передовой группе.    
            И вот 30 марта 1982 года, в составе передовой группы, мне посчастливилось вылететь в г. Кабул. Руководителем отряда «Каскад-4» был назначен заместитель начальника ОУЦ КГБ СССР полковник Савинцев Евгений Александрович.
 Грани личности этого человека мне пришлось узнавать в процессе нашего «кабульского» бытия. Это человек и руководитель огромного житейского и боевого опыта, главным девизом которого был - «Береги людей». Немногословный, никогда не позволявший себе повышать голос на собеседника, подчиненного, он удивительным образом мог убедить любого в необходимости того или иного решения. Его просьба, совет - это как приказ доходили до сознания сразу и не оставляли сомнений: так надо. По возрасту, мы все годились ему в сыновья, и это создавало некий элемент жизнедеятельности большой семьи. Позднее я написал о нем стихи и назвал их «Деду-90».

***

Не вспомнить сразу-сколько лет
Прошло с тех пор, когда в Кабуле были вместе,
Но вот шутливый псевдоним - «кабульский Дед»
До сей поры звучит с «морозовскою» песней.

Пытливый взгляд из-под седых бровей,
Уменье словом попадать не в бровь, а в глаз
И главный принцип «Береги людей!»
Вот чем запомнился наш Савинцев для нас.

Ему устав писала проза жизни,
Где каждый промах стоил очень много-
Ведь по «горячим» точкам Украины и России
Незримо пролегла его чекистская дорога.

Свой опыт и души богатство
Делил он с нами в радости и в горе
В стране Афганистан, где боевое братство
Ценилось больше, чем награда и здоровье.

Но время вдаль бежит неумолимо
И оценить его сейчас совсем не просто
Как незаметно стали мы седыми,
А наш учитель отмечает девяносто!

Живи как можно дольше, «Дед»!
Знай, мы всегда незримо рядом
И в веренице радостей и бед
Всегда найдем возможность обменяться взглядом!

***

      К сожалению, наш Евгений Александрович Савинцев после своего юбилея  13 декабря 2015 года ушел из жизни. Одно из последних пожеланий этого настоящего человека и воина было то, чтобы его похоронили на Николо-Архангельском кладбище вместе с его учениками и воспитанниками-«вымпеловцами».

        Передовая группа «Вымпела» летела в Афганистан на ИЛ-76. Как было принято, при пересечении воздушной границы мы дружно прокричали «Ура» и выпили по чарке. Вместе с нами в Кабул летела жена посла Табеева Ф.А. Экипаж самолета состоял из опытных летчиков, так как при заходе на посадочную полосу аэродрома Кабула нужно пролетать между двумя вершинами гор. Сразу после прилета и размещения на виллах у нас началась работа. Нужно было взять на учет все оружие, рассредоточенное по виллам, принять хозяйство от предшествоваников, решить множество бытовых проблем.
        Я с большим чувством благодарности вспоминаю сотрудника «Каскада-3» Губайдуллина Мансура Абдуловича, который помог мне ознакомиться с обстановкой и передать своих источников информации из числа афганцев. Он, в отличие от некоторых «каскадеров», проявлял исключительное внимание при передаче на связь своих «помощников», учитывая все, буквально до мелочей. Мансур помог подобрать мне удобную одежду, оборудовать машину для проведения встреч с источниками. В условиях Кабула это был наш «уазик» без номерных знаков, с темной ширмой, закрывающей боковые стекла и сиденья пассажиров. На переднем сиденье рядом с водителем усаживался переводчик, сзади в обусловленной «точке» из «мертвой зоны» на пассажирское сиденье на медленном ходу заскакивал источник. После проверочного маршрута машины выезжала в микрорайон, где проживали советские специалисты, работавшие в Кабуле по контракту (педагоги Кабульского университета, врачи, геологи), останавливалась в «закрытой» зоне  и через переводчика велась беседа на интересующие нас темы. Никаких записей не велось, содержание беседы по памяти нужно было изложить в отчете по возвращению на виллу.
        После окончания встречи и проверки на маршруте «десантирование» источника проходило в удобном для него месте и желательно в сумерки. У каждого источника было 2-3 «точки», он вызывал «каскадера» на определенную точку телефонным звонком на дежурного по вилле, указывая только время. Как правило, это была вторая половина дня, звонок выдавался примерно за 2-3 часа до встречи для возможности проверочных действий. Мы учитывали поразительную зрительную память афганцев (в этом пришлось убедиться не один раз) и постоянно работали над совершенствованием методов обеспечения безопасности своих источников. Мне пригодились знания английского языка, так как среди источников были студенты Кабульского университета, говорившие на английском.
        На одной из встреч с источником «Ахгар» (житель одного из «душманских» районов Кабула) он сообщил, что недавно из Пакистана вернулся его знакомый, который уходил туда вместе с отрядами душманов. Он подробно расспрашивал «Ахгара» об одном из сотрудников СГИ (служба безопасности Афганистана) Салаутдине, интересовался, на какой машине он возвращается с работы и в какое время, кто его сопровождает и т.п. После уточнения данных через наше Представительство КГБ было установлено, что Салаутдин был участником казни представителей подпольной маоистской группировки, действующей в Кабуле. Ранее мы получали через своих источников материалы об этой группировке, их инструкции по ведению подпольной работы. Тогда один из руководителей группировки ушел в Пакистан. В беседе с советником Салаутдина было выяснено, что он получил несколько писем с угрозами расправы над ним, а позднее у него была похищена сестра. Наша информация дополнила ситуацию о готовящемся теракте в отношении Салаутдина (он скрывал ее от советника, боясь последствий).
        Вскоре от «Ахгара» поступила информация о том, что из Пакистана прибыли еще два человека для совершения акта возмездия. «Ахгар» на встречах сильно нервничал, просил оружие для самозащиты (пистолет по-афгански «туфанча»). Мне даже пришлось подготовить для него неучтенный пистолет ПМ, но по указанию руководства, вооружать его было запрещено. Для реализации ситуации нам с Е.А.Савинцевым пришлось встретиться с одним из руководителей Представительства КГБ СССР полковником Дзюбой. На его вопрос, насколько я доверяю своему источнику и можно ли ему передать спецтехнику для документирования и записи действий участников готовящегося теракта, я ответил, что в условиях нынешнего Афганистана это очень рискованно.
 Дальнейшие события подтвердили это. После проведенной 40 армией  операции по зачистке ущелья Пандшер в сейфе одной из ячеек партии ИПА, захваченном в ходе операции, были обнаружены членские билеты партии ИПА, принадлежащие сотрудникам наружного наблюдения СГИ, которые «работали» по нам под руководством наших советников.
         Но предотвратить теракт нам все-таки удалось. Салаутдин был переведен на другое место работы с выездом из Кабула, а участников готовящегося теракта задержали на рынке Кабула под предлогом мобилизации в армию с последующим помещением их в фильтрационный лагерь.

       Большое значение в нашей работе придавалось изучению обстановки в окрестностях Кабула, где действовали бандформирования душманов (позднее их стали называть «моджахедами» - борцами за веру). В их задачу входило совершение диверсий на дорогах против армейских подразделений и объектов энергоснабжения, устранение партийных лидеров на местах. В зимний период часть из них пробиралась в Кабул и устраивалась на «зимние» квартиры. Некоторые даже сдавались в плен, чтобы по весне снова выйти «на тропу войны».

        На одной из встреч от источника «Фалол» (студент Кабульского университета) была получена информация, что на готовящуюся в конце года «лоя-джиргу» (собрание представителей афганской руководящей верхушки, куда прибывают и руководители бандформирований), собирается прибыть дальний родственник источника, который имеет отношение к одному из крупных бандформирований, действующих в окрестностях Кабула. Ожидается, что в лоя-джирге примет участие и известный поэт Лоэк. «Фалолу» было предложено под предлогом встречи с родственником пройти на эту встречу и сфотографировать некоторых известных руководителей бандформирований. Он был проинструктирован по линии поведения и способе съемки. «Фалол» выполнил задание и его снимки пополнили картотеку установленных руководителей бандформирований.

         Позднее «Фалол» на встрече сообщил, что у него появилась возможность выехать в СССР для поступления в нефтяной институт им. Губкина. Я пожелал ему успеха в дальнейшей учебе и предупредил, что возможно, к нему обратятся в институте от моего имени для выполнения какого-нибудь поручения, на что он ответил согласием. Соответствующее письмо было направлено в нужный адрес.
         У нас был установлен тесный контакт с Представительством КГБ в Кабуле, частью информации, помимо отправки ее по нашим каналам, мы делились с работниками Представительства по согласованию со своим руководством. Необходимость этого была продиктована нашими возможностями получать ее как бы «из первых рук». Вспоминается, как подробно знакомились сотрудники Представительства КГБ с информацией о готовящемся теракте в отношении Салаутдина, шутили со мной о том, что «надо вертеть дырку для награды». Но вскоре обстоятельства резко изменили ход нашей работы. Нагрянувшая комиссия из Управления «С» в приказном порядке запретила нам работу с источниками из числа афганцев, были уничтожены все черновые записи и документы по работе с ними. Позднее мы узнали, что в Иране в это время «ушел» бывший сотрудник Управления «С» Кузичкин и нам пришлось менять участки работы. Что до несостоявшейся награды за работу по предотвращению теракта, я не сожалею: значит не судьба.                    
        В редкие минуты перерывов от основной работы нам удавалось находить минуты для творчества. Как не вспомнить записи на «двухкассетнике» «Шарп» песен Игоря Морозова и Сергея Демяшова на нашей «гостевой» вилле, концерты нашего постоянного гостя – советника по комсомолу В.Акимова. Гитара, баян - это было у нас постоянным музыкальным сопровождением. Кстати, о популярности «каскадовских» песен того времени говорят подтверждающие примеры и факты. Однажды возникла необходимость отправить из Кабула в Герат в командировку наших офицеров Проценко С., Бугару Б. Приехав на аэродром мы поняли, что шансов у нас мало: Ан-12 забит ранеными и комсоставом  из числа афганцев. Ни уговоры командира экипажа, ни подарок в виде японских часов - ничего не помогло. Тогда за дело взялся наш «истинный» дипломат – Сергей Ольховой. Покружив с бортмехаником вокруг самолета  и обняв его за плечи, Сергей махнул нам рукой – «готово». Бортмеханик провел офицеров на борт и закрыл самолет. На обратном пути Сергей пояснил, что сначала он выяснил, кто откуда родом, а затем представился. Бортмеханик спросил, есть ли у нас новые «каскадовские» песни на компакт-кассетах, получил «добро» на их получение и ... пригласил нас на борт. Кстати, выезжая в отпуск, мы провозили их в багаже, под брендом «советская эстрада». Вначале на компакт-кассету записывались 2-3 песни советской эстрады, а затем шла наша «продукция».

При выезде в отпуск мы забирали с собой компакт-кассеты с нашими «каскадовскими» песнями, маскируя их под советскую эстраду. Вспоминается один случай, когда в гостях у нас был один из руководителей редакции «Комсомольская правда». Ему очень понравились наши записи и он клятвенно заверил, что сразу после возвращения из краткосрочной командировки он опубликует их в «Комсомольской правде». Увы, это было нереально. Только в 1989 году редакция «Комсомольской правды» выпустила сборник песен «Когда поют солдаты», где были опубликовано большинство песен наших «каскадеров» - И. Морозова, С. Демяшова, В. Иванова, а также других поэтов-песенников из «ограниченного контингента» Советской армии, находящейся в Афганистане.
          Случалось принимать участие и в «импровизированных» концертах. Представьте себе такую картину: в темноте, при свечах группа «каскадеров» держит в руках сборники песен. Ведущий - Алексей Музейник, громко объявляет песню по номеру страницы, а мы поем хором. Ситуация объясняется просто: мы празднуем День Советской армии 23 февраля, в Кабуле нет электричества, т.к. душманы постарались испортить наш праздник, но не получилось!

Глава 3. Кабульский дворец культуры и науки

          В Кабуле мы принимали участие в советнической деятельности и отдельных охранных мероприятиях. Меня прикрепили советником к начальнику политотдела Управления охраны членов Правительства ДРА «Насиму». С ним установились хорошие отношения, он во многом старался походить на нас, внимательно относился к рекомендациям и советам. «Насим» прошел школу тюрем и пыток и, несмотря на сравнительно молодой возраст, многое пережил.
          В Кабуле мне пришлось узнать и пережить смерть нашего Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева при довольно необычных обстоятельствах. В ноябре 1982 года в Кабуле было запланировано открытие Дворца культуры и науки, построенного с помощью СССР. Прибыла представительная делегация из Москвы, которую возглавляла председатель Советского общества дружбы с зарубежными странами Зинаида Михайловна Круглова и ее заместитель – почетный член Кабульского и Тегеранского университетов Энвер Мехдиевич Алиев. В Посольстве СССР Круглова высказала просьбу, чтобы ее в Кабуле охраняли русские. Выбор пал на наш «Каскад». Е.А. Савинцев выделил мне помощника А. Потапова и приказал обеспечить безопасность руководителя делегации. На виллу, где разместили Круглову, установили прямой телефон с нашей виллой и Посольством СССР и выделили автомобиль с водителем-афганцем. Во время поездок с Кругловой выяснилось, что она часто встречалась с Брежневым и хорошо знала его по периоду совместных международных поездок.
           Открытие Дворца было намечено на 10 ноября. Утром во время завтрака на виллу к Кругловой заехал представитель Посольства и сообщил ей о смерти Брежнева. Нужно отметить, что Круглова быстро проявила самообладание, выехала в Посольство и скорректировала весь порядок мероприятия. Был отменен концерт, сокращены приветственные речи, а открытый в Кабуле Дворец культуры и науки, по заявлению Кругловой, будет достойным памятником другу афганского народа Л. И. Брежневу.
             К сожалению, после нашего выхода из Афганистана этот памятник был разрушен, разграблен и превратился в пристанище наркоманов и бездомных нищих. По свидетельству современных посетителей Кабула из числа иностранцев, Дворец представляет жалкое зрелище и не претендует на роль культурного очага.

Глава 4. О наших отцах - командирах

          Как уже говорилось ранее, идея создания Группы «Вымпел» принадлежит генерал-майору Юрию Ивановичу Дроздову. Это он впервые ввел термин «разведчик специального назначения», который предусматривал действия этого исполнителя не на стадии реализации задания, а подключение его еще на стадии выработки решения. Юрию Ивановичу удалось убедить в то непростое время Председателя КГБ Ю.В.Андропова в необходимости создания такого подразделения. Передавая Дроздову подписанные документы о создании специального подразделения «Вымпел», Андропов произнес памятную фразу: «И чтоб равных ему не было!» Спустя более десяти лет эти слова легли в основу стихов, посвященных этому событию. Они называются «Патриарх»:

«Как оценить такое предложенье:
«Создай отряд, какому равных нет!»
Чтобы принять подобное решенье
Бесспорно, нужен опыт многих лет.
А как внедрить свой план огромный
В умы руководящих сил?
Мне кажется, что замысел подобный
Другой бы просто не осуществил.
Не будем говорить, как это сложно,
Ответственность какая на плечах.
Но оказался замысел возможным,
Так как его задумал патриарх.
Идти вперед и устранять изъяны,
Допущенные в схватках под ковром…
Не перечислить все чины и страны,
Где довелось ему быть в качестве ином.
Его заслуга в том, что он создатель
Отряда «Вымпел» для серьезных дел.
Он уважать, ценить его заставил,
Чего впоследствии никто уж не сумел!

         Первым командиром Группы «Вымпел» был участник штурма дворца «Тадж-Бек» в Кабуле Герой Советского Союза Эвальд Григорьевич Козлов. Э. Г. Козлов был одним из тех, кто решал множество организационных задач. Его крыла тая фраза: «Нам трудно помешать» вселяла в сотрудников «Вымпела» чувство уверенности и правильности принимаемых нами решений. По аналогии с командирским местом у штурвала флагманского корабля, мне показалось уместным представить Козлова за штурвалом самолета, набирающего высоту в небе. Так родились стихи о первом командире нашего «Вымпела». Они называются «Командир»:

«Судьба, как видно долго выбирала,
Как обозначить наш отряд
Вначале тщательно его зашифровала:
В Афганистане назывался он «Каскад».
Командировки и ученья-все бывало,
Нам всем пришлось немало испытать.
Но вот у командирского штурвала
Козлову первому досталось постоять.
Не все друзья из «перестройки» с честью вышли
Как сталь клинка жизнь закаляла нас,
Но гордое названье- «Вымпел»
Нас поднимало на крыло не раз.
О нем у нас сложилось четко мненье-
Уменья, выдержки ему не занимать!
Осталось в памяти простое изреченье:
Он говорил: «Нам трудно помешать!»
Какие б песни мы сейчас не пели,
Я откровенно вам скажу, друзья-
Для «вымпеловцев» он остался первым,
Кто взял штурвал и резко вывел на себя!

       Группе «Вымпел» очень повезло, что настоящим «прорабом»  строительства и формирования подразделения был полковник Евгений Александрович Савинцев. В стихотворении «Деду 90» были выделены черты его характера, мудрость и человечность. Наверное, успех любого дела зависит от того, насколько в нем принимают участие опытные и профессионально подготовленные руководители, умеющие научить, потребовать и показать многое на личном примере. Таким руководителем, по мнению многих наших «вымпеловцев» был Савинцев.

      Одним из командиров Группы «Вымпел» был Борис Петрович Бесков, сыгравший решающую роль в судьбоносное для страны и подразделения время. Опытный, профессионально подготовленный офицер, умел грамотно и всесторонне оценить обстановку и принять взвешенное решение. События 1991-1993 г.г., когда «Вымпел» оказался не у дел и решения по его задействованию не отличались продуманностью и целесообразностью из-за царившей неразберихи, показали уровень профессиональной подготовки Б.П. Бескова, как руководителя и организатора. В стихах «Решение», посвященных Б.П.Бескову, это отражено.

«Когда приходит в жизни час,
И нужно принимать решенье,
То вспоминать приходиться не раз,
Что значит иногда секунды и мгновенья…»
Он был одним из наших командиров,
Когда пришлось решенье принимать,
Чтоб соблюсти, по-офицерски, честь мундира,
Но, в основном, излишней бойни избежать.
«Совет в ОУЦе» дал ответ:
«На безоружных «Вымпел» не пойдет!»
А мысль сверлила мозг: «Пройдет немного лет,
«Тогда, быть может, кто-то нас поймет!»
Потом все это «сверху» оценили,
Раздали сразу же «всем сестрам по серьгам»
И все, что мы в ученьях накопили,
Оказывается, не нужно было нам.
События и годы отшумели,
Но помнится нам Бескова наказ:
«Коль ты решился на большое дело,
Подумай прежде и отмерь семь раз!»