Малашёнок Александр Леонидович

Афганистан… И наша гордость, и наша боль

Честно признаться, я не считаю дату 15 февраля праздничной. Для меня это день памяти и скорби по погибшим. Для тех, кто первыми заходили в Демократическую республику Афганистан, праздником является 27 декабря, день нашей первой большой победы со времен Великой Отечественной, который мы еще называем днем нашего второго рождения.

Как всё-таки верно когда-то написал Карл Маркс: «История повторяется дважды, один раз как трагедия, другой ― как фарс». Вот уже больше сорока лет прошло, а не утихают споры о вводе войск СССР в Афганистан. Одни утверждают, что правильно сделали, другие с круглыми глазами твердят, что Брежнев отдал преступный приказ, приведший к ненужным жертвам. И эта многолетняя раздвоенность позиции – трагедия для нашего народа. А сегодня в истошных криках заходятся перепуганные патриоты, возомнившие себя совестью нации активисты шоу-бизнеса и прочая сволота, осуждая ввод теперь уже войск России на территорию Украины и требуя прекращения СВО. И это уже фарс.

Для меня и моих соратников вопрос о правильности решения вводить войска в Афганистан никогда не стоял. Во-первых, когда воины вместо того, чтобы выполнять приказ, начинают рассуждать о легитимности этого приказа, поражение в бою обеспечено. А когда ставятся под сомнение приказы высшего руководства страны, то возникает угроза для безопасности всего государства. Во-вторых, нам сразу объяснили, что речь идет не об оккупации чужой территории, а о стремлении оказать помощь афганскому народу, который находится под пятой диктаторского режима Амина. В-третьих, на принятие руководством СССР решения в первую очередь повлияла достоверная информация, что американцы через вооруженную оппозицию предъявили ультиматум Амину: если в течение 40 дней в Афганистане останется хоть один русский советник или гражданский специалист, то ему грозит свержение и неминуемая гибель. Мы знали, что если «шурави» («советские» на языке фарси) уйдут из Афгана, то в обязательном порядке наше место займут вооруженные силы США с реальной перспективой размещения на территории страны ракет средней дальности. А географическая особенность этой страны состоит в том, что эти ракеты, запущенные из района Кабула, с успехом могут достигнуть любой точки на территории СССР от Калининграда до Камчатки. Причем, заметьте, с очень коротким временем подлета.

Конечно, обладая информацией о недавнем позорном бегстве америкосов из Афганистана, сегодня каждый вправе заявить, что зря опасались американского присутствия, все равно у них ничего не вышло. Только не будем забывать, что американцев выдавило вышедшее из-под контроля их собственное детище талибан, которого в 1979 году еще и в помине не было, а разрозненная вооруженная оппозиция режиму социалистической направленности кормилась с рук американцев и сразу свернула бы свои боевые действия.

Кабул, 8 декабря 1979 года. На вилле №3. Старенькие комбинезоны плюс офицерский зимний бушлат – вот и вся экипировка «спецназа».

Но вернусь к истории трагедий и фарсов. У нас мало кто знает, что сначала штурм резиденции Амина был назначен на 14 декабря 1979 года. Со стороны Генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана Хафизуллы Амина была вся «королевская рать». С нашей – около 2-х сотен офицеров КГБ из сформированных групп «Зенит» (состояла из прошедших спецподготовку сотрудников территориальных органов КГБ) и «Гром» (в неё входили сотрудники подразделения антитеррора «Альфа»), 3-й батальон 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка ВДВ из Ферганы (в его состав, кстати, входила та самая 9-я рота из одноименного фильма Федора Бондарчука) и батальон специального назначения, сформированный исключительно для афганской кампании из жителей Средней Азии и потому получивший название «мусульманский», это была простая пехота без какой-либо спецподготовки. Военные советники считали, что нам достаточно крикнуть «Ура!», и вся афганская армия радостно захлопает в ладоши, приветствуя дружественные Вооруженные силы СССР. Дело в том, что до 1979 года Афганистан считался одной из самых спокойных и благоприятных стран, почти принадлежащих к социалистическому лагерю, но командировочных там все же платили больше, чем в соцлагере, поэтому  советнический аппарат большей частью состоял из так называемых блатных, которые и работали соответствующим образом, спустя рукава. Сам был свидетелем, когда такие советники уговаривали нас ни в коем случае не трогать их большого друга и важного оперативного источника - начальника тюрьмы Пули-Чархи. Мы выполнили просьбу, но потом оказалось, что этот ангелочек участвовал в пытках, насиловал молодых заключенных, а в конце концов лично отдал приказ открыть огонь по приближающейся колонне «шурави», то есть по нам.

Короче говоря, весь этот фарс со штурмом 14 декабря мог превратиться в трагедию, так как информация об атаке из дружественной нам прогрессивной оппозиции утекла к Амину, и возле шоссе на въезде в Кабул нас поджидали специально прикопанные танки. Благо с позицией военных не согласилось руководство КГБ, доложило министру обороны маршалу Устинову, и тот сказал: «Вы что охренели? Как можно брать страну двумя батальонами?» Трагедию Устинов предотвратил. Операция была отложена на неопределенный срок, а нам было предоставлено дополнительное время лучше подготовиться к предстоящему бою.

По правде сказать, наш отряд «Зенит» к операции изначально готовился весьма обстоятельно. Первая группа прибыла в Кабул уже в сентябре того года и занималась тщательной разведкой всех объектов, подлежащих захвату во время «переворота». Прямо-таки по ленинскому плану Октябрьской революции 1917 года: дворец, Генштаб, министерства госбезопасности (по-ихнему ХАД) и внутренних дел (Царандой), почта, телеграф, тюрьма Пули-Чархи, где содержалось около 10 тысяч политзаключенных. В Питере еще захватывали вокзалы и мосты, но в Афганистане этот пункт из плана вычеркнули по причине отсутствия железной дороги и охраны мостов через слишком уж мелкую речку Кабул. Когда в начале декабря прибыла наша группа сибиряков и дальневосточников, то на штабной вилле № 1 уже красовалась во всю стену тщательно выписанная рукотворная схема столицы ДРА с обозначением всех важных объектов и путей подхода к ним.

Отдельная песня об экипировке, которая у современных военкоров и блогеров вызвала бы истерику. А вот мы восприняли как должное, когда получили бывшие в употреблении где-то во Вьетнаме или на Ближнем Востоке комбинезоны песочного цвета, теплые офицерские бушлаты и итальянские кожаные ботинки на высокой подошве. Из оружия пистолеты Макарова с двумя обоймами на 16 патронов и автоматы Калашникова с двумя рожками патронов калибра 7,62. Когда попытались пожаловаться, что патронов маловато, какой-то армейский генерал заявил: «Если что, разживутся у армейцев. Там БК навалом.» При этом генерал почему-то забыл, что армия уже была перевооружена на АК-74 с патроном 5,45 мм. Перед самым выездом на задание 14 декабря расщедрились и выкатили нам в палатку на 15 человек ящик наступательных гранат-РГДэшек и одну (!) противотанковую гранату. РГДэшек было всего 20 штук, поэтому по две досталось только пятерым, я был в числе счастливчиков. Гранаты хранил в одном кармане спецназовской куртки, запалы в другом, две недели так и спал в этой куртке с гранатами. Выложить их на тумбочку было опасно, ибо к утру обязательно прихватизируют. А противотанковая граната стала предметом постоянных шуточек: то её под подушку кому-нибудь подложат, то в вещмешок запихнут. Когда же мы покинули через несколько дней авиабазу Баграм, она так и осталась сиротливо валяться под солдатской койкой.

Вы спросите: «А где же каски, бронежилеты, приборы ночного видения, средства связи и прочие навороты?» Так мы особенно и не заморачивались. В спецназе главное быстрота и натиск, но каска мешает обзору, а бронежилеты тогда весили почти 20 кг. Побегай в них… Надо отдать должное нашим соратникам из «Грома». Когда они, экипированные загодя еще в Москве, узнали, что у «Зенита» нет бронежилетов, из солидарности сняли свои и тоже шли в атаку «налегке». Что же касается всяких современных гаджетов, то не забывайте, в 1979 году даже пейджеров еще не изобрели. А техническую проблему опознания «свой-чужой» в условиях боя в ночное время и в закрытых помещениях мы решили элементарно способом громкой подачи голосом русского мата.

Предоставленная высшим руководством оперативная пауза была заполнена армейскими товарищами весьма серьезной подготовкой. Почему-то сегодня никто не знает, что на самом деле ввод Ограниченного контингента Советской Армии начался еще вечером 14 декабря 1979 года. В этот день была поднята по тревоге Витебская дивизия ВДВ и якобы для участия в крупномасштабных учениях где-то на востоке почти в полном составе стала загружаться в самолеты. Наличие полного боекомплекта командирам младшего звена объяснили тем, что на учениях будут боевые стрельбы. И трое суток мы на аэродроме Баграм с радостью наблюдали карусель из самолетов: первый шел на взлет, второй посреди полосы разгружался, а третий уже заходил на посадку. Как-то сразу легче на душе стало.

20 декабря 1979 года. Мы якобы охраняем Амина. Фото на память недалеко от пока еще целехонького дворца. Через неделю наши ребята штурмовали его снизу в пешем порядке.

Не теряли время наши дипломаты, Представительство КГБ и военные советники. Чудесным образом им удалось убедить Амина, что никто его не собирался 14 декабря свергать, а мы просто хотели выдвинуться ближе к резиденции руководства ДРА и усилить охрану драгоценной фигуры Генсека. Амин прекрасно понимал, что за 40 дней ему русских из страны вытурить нереально, следовательно, угроза его ликвидации вооруженной оппозицией может быть реализована. Поэтому из двух зол решил выбрать меньшее и согласился на ввод советских войск для борьбы с этой оппозицией. Более того, поддался на наши уговоры переехать во дворец Тадж-Бек на окраине Кабула, где была возможность разместить дополнительный периметр охраны силами «шурави». Так мусульманский батальон, весь наш «Зенит» и «Гром» в придачу переоделись в афганскую форму и на полторы недели превратились в личную охрану резиденции Генсека. Переезд Амина из старинного королевского дворца в центре столицы для нас был огромнейшей удачей, поскольку там штурм очень затрудняли толстенные крепостные стены, которых не пробить и тяжелыми осадными орудиями, а также танки на всех въездах во дворец. А Тадж-Бек одиноко торчал на вершине небольшого пригорка, простреливаемого со всех сторон.

26 декабря относительно спокойная жизнь завершилась. «Зенит» почти в полном составе переместился в Кабульский международный аэропорт, где вновь вертелась карусель нашей военно-транспортной авиации, доставляя дополнительные воинские подразделения и тяжелую гусеничную технику.

Мы еще до 14 декабря были распределены по группам, за которыми закреплялся конкретный объект штурма. Самой многочисленной предстояло брать дворец Тадж-Бек, и возглавил её преподаватель специальной военной подготовки Курсов усовершенствования офицерского состава КГБ СССР (КУОС) Яков Федорович Семенов. Здесь нужно отметить не имеющую аналогов в мировой истории особенность формирования отряда «Зенит». Как я указывал выше, все бойцы отряда прошли спецподготовку, а проходили её как раз на КУОСе в подмосковной Балашихе. Яков Семенов, например, в 1979 году был куратором моей учебной группы. Так вот, для участия в операции вместе со своими бывшими слушателями в Кабул прибыл почти весь преподавательский состав КУОСа, и воевали мы бок о бок. А во время самой операции штурм дворца Тадж-Бек возглавили начальник КУОСа полковник Григорий Иванович Бояринов и начальник Управления нелегальной разведки СССР генерал-майор Юрий Иванович Дроздов.

                                                                                                                                        Юрий Иванович Дроздов (1925-2017)

В операции под кодовым названием «Байкал-79» в составе «Зенита» участвовало 6 офицеров из Приморского края. Юрий Мельник, которому посчастливилось сразу по окончании КУОСа еще в июле того года побывать в Кабуле на охране Советского посольства, как уже знакомый с афганскими реалиями, был назначен командиром группы штурма Министерства Внутренних дел – Царандоя. Остальные: Валерий Василенко, Олег Клименко, Сергей Миняйло, Вадим Шалагинов и я, в том числе, составили группу штурма политической тюрьмы Пули-Чархи. Командиром нам назначили тоже выпускника КУОСа 1979 года Федора Коробейникова из Красноярска. Федор очень плодотворно потрудился в штабе операции, в результате в помощь к нам были переданы уже не БТРы со взводом «мусульман», а витебский взвод ВДВ на 3-х боевых машинах десанта. Кроме того, для усиления огневой мощи (все-таки предстояло брать не отдельно стоящее здание, а огромную каменную крепость) он еще выбил и самоходную артиллерийскую установку.

Операция по свержению режима Амина началась 27 декабря в 19 часов 15 минут. Сигналом в атаке послужил подрыв подземной кабельной линии связи в центре Кабула. Заблаговременно рюкзак с 45-ю кг тротила и часовым взрывателем группа под руководством преподавателя минно-подрывного дела КУОСа Бориса Плешкунова опустила в канализационный люк буквально под носом гвардейцев, охранявших периметр Королевского дворца Арк. Наша группа в 19.15 еще не успела доехать до Пули-Чархи, поэтому смогла наблюдать огненный фейерверк с возвышенности примерно в 20-ти километрах от города. Сполохи от взрывов и трассирующих пуль прекратились минут через 15. Именно столько потребовалось нашим боевым братьям для захвата всех намеченных объектов и уничтожению Амина. А затем наступила наша очередь, и за те же 15 минут крепость Пули-Чархи с гарнизоном в 300 вооруженных охранников оказалась под полным контролем группы Федора Коробейникова.

Нас было меньше 30-ти, а крепость защищало 300 афганцев…
 

Олег Клименко, Александр Малашёнок, Валерий Василенко, Лев Корольков (преподаватель КУОСа), Сергей Миняйло, Вадим Шалагинов – приморцы, штурмовавшие крепость Пули-Чархи

Уверяю Вас, никто в руководстве СССР не предполагал, что наша операция «Байкал-79» станет началом настоящей войны, а боевые действия Ограниченного контингента в Афганистане затянутся на долгие 10 лет. Но просчитались. Америкосы сначала, конечно, опешили, но быстро пришли в себя и развернули на территории Пакистана сеть военных баз и учебных центров, откуда непрерывным потоком полилась поддержка вооруженной оппозиции, которую мы по аналогии с 20-ми годами прошлого столетия называли душманами. Кстати, из тех самых пакистанских баз росли ноги и Аль-Каиды, и талибана.

Наша героическая армейская молодежь 80-х годов в конце концов справилась бы и с этой напастью, если бы на политической арене не возник Михаил Сергеевич Горбачев (как говорят сегодня на Донбассе: «Земля ему стекловатой»). Он начал вывод войск, который напрямую связан с теперь уже настоящей трагедии в судьбе нашей Родины. Парадокс, но глава Афганистана Наджибулла, преданный и брошенный Горбачевым на съедение Западу, продержался у власти почти на год дольше самого Горбачева.

Да, наши парни перестали гибнуть на Афганской войне. Но кто-нибудь посчитал, сколько таких же мальчишек погибло в последующие 10 лет в межнациональных конфликтах и бандитских разборках? А сколько жертв принес поток наркоты из Афганистана, организованный американскими спецслужбами?

Думается мне, что события 1989 года во многом связаны и с необходимостью принятия решения начать специальную военную операцию на Украине в 2022 году. Только теперь нам нужна полная победа без всяких соглашений и отводов войск. Иначе все превратится в трагический фарс конца истории России.

P.S. Заканчить повествование позвольте куплетом из моей песни на слова бойца отряда «Зенит», участника штурма Царандоя Анатолия Исайкина, который, между прочим, до 2016 года возглавлял АО «Рособоронэкспорт»:

Насадим память нашу на штыки
И будем помнить вечно, как когда-то
На пулеметы шли не штрафники,
А мирные советские ребята.
 

28 декабря 1979 года. За нами угловая башня крепости Пули-Чархи.
 

30 декабря 1979 года. У входа в тюремный корпус для «политических».
 

Тадж-Бек после штурма