К 100-летию отечественных органов госбезопасности. Смерш в Крыму

Смерш в Крыму.

Действия военной контрразведки при освобождении полуострова в 1944 году.

В ходе Крымской стратегической наступательной операции , проведенной 8 апреля – 12 мая 1944 года войсками 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии во взаимодействии с Черно - морским флотом и Азовской военной флотилией, военная контрразведка активно содействовала поддержанию боеспособности войск , сил флота и выполнению ими боевых задач . Ее эффективна я работа стала достойным вкладом в освобождение Крыма.

Спецслужбы Германии в то время оставались грозным противником. Свою агентуру они интенсивно забрасывали через линию фронта, оставляли на освобожденных Красной армией территориях законспирированные вражеские агентурные группы и агентов-диверсантов, враждебное националистическое подполье.

Борьбу с агентурой противника, дезертирством, изменой Родине, антисоветскими и другими негативными проявлениями в среде красноармейцев, защиту секретов в прифронтовой полосе и операции во вражеском тылу осуществляли Главное управление контрразведки Наркомата обороны (ГУКР НКО) «Смерш» и его фронтовые аппараты.

Накануне боев в Крыму структуры военной контрразведки частей и соединений Красной армии были укомплектованы личным составом, руководили ими профессионалы с колоссальным опытом чекистской работы в войсках, контрразведывательным и военным образованием. Управление контрразведки (УКР) «Смерш» 4-го Украинского фронта возглавлял генерал-майор (впоследствии генерал-лейтенант) Н.К. Ковальчук, отделом контрразведки (ОКР) в Отдельной Приморской армии руководил генерал-майор М.И. Белкин, в 51-й армии – полковник А.Т. Никифоров, во 2-й гвардейской армии – генерал-майор М.Е. Ростомашвили, в 19-м танковом корпусе – полковник С.Д. Сергеевский.

Управление контрразведки «Смерш» 4-го Украинского фронта располагало данными о дислокации и деятельности на полуострове органов немецких и румынских спецслужб в 1941–1944 годах, а также списками лиц, причастных к их деятельности. Специально созданные оперативные группы Смерша из наиболее квалифицированных сотрудников, обладавших опытом работы в освобожденных районах страны, следовали с передовыми частями в те населенные пункты, где дислоцировались разведывательные и контрразведывательные органы противника. Чекистам помогали местные жители, которые знали в лицо фашистских пособников, испытали на себе их бесчинства в годы оккупации, а также агенты-опознаватели, ранее служившие противнику и добровольно изъявившие желание сотрудничать с советскими органами безопасности.

Еще до войны с СССР командование германской военной разведки придало каждой немецкой группе армий разведовательные подразделения – абверкоманды. После начала агрессии против Советского Союза личный состав абверкоманд и абвергрупп действовал против Красной армии, партизан и антифашистского подполья на временно оккупированной советской территории.

В качестве агентов они использовали бывших советских военнопленных, завербованных в лагерях, белоэмигрантов и местных националистов.

В каждой абверкоманде имелось три основных направления работы: по линии разведки – абвер-I, диверсионной работы – абвер‑II, контрразведки – абвер‑III.

До начала операции по освобождению Крыма наибольший интерес для советских спецслужб представляла абверкоманда «Нахрихтенбеобахтер» (НБО) – военно-морской разведорган (абверкоманда) противника с широко разветвленной структурой. Задачи НБО состояли в сборе данных о советских военно-морских силах, разведке прибрежной полосы и глубокого тыла, организации диверсионно-террористических актов. Абверкоманда координировала свою работу с прикрепленным к ней органом армейской разведки – одной из команд, подчиненных абверу-II.

В документах отделов Смерша войск 4-го Украинского фронта НБО указана как «Черноморская абверкоманда».

В советский тыл агентуру забрасывали через подчиненные НБО передовые отряды и «Марине абвер айнзатцкомандо» (команда морской фронтовой разведки. – Прим. авт.). Одна из команд во главе с капитан-лейтенантом П. Нойманом действовала против Северо-Кавказского фронта, дислоцировалась на Кубани и Керченском полуострове. Продвигаясь с частями немецкой армии, она собирала документы с уцелевших и затонувших судов, в учреждениях советского флота, допрашивала военнопленных. Вторая группа под командованием обер-лейтенанта В. Цирке работала на побережье Азовского моря, на Кубани и в Крыму.

Агентов НБО для шпионско-диверсионной работы в советском тылу готовили специальные учебные заведения. Наиболее значительным из них была Тавельская школа, расположенная в 18 км от Симферополя, в селе Тавель (в настоящее время – село Краснолесье Симферопольского района). Одновременно в ней учились до 120 человек. Это были попавшие в плен красноармейцы, краснофлотцы и другие лица, добровольно перешедшие на сторону врага. Радисты, разведчики и диверсанты обучались раздельно. Два взвода особого назначения по 50–60 человек в каждом привлекали к патрулированию окрестностей, борьбе с партизанами, хозяйственным работам, учили подрывному делу. В селе Марьяновка вблизи Симферополя группы из выпускников школы окончательно формировали, выдавали им оружие, боеприпасы, документы и перебрасывали в тыл Красной армии катерами, подводными лодками и самолетами.

Отделы контрразведки Смерша в первые дни наступательной операции арестовали 31 разведчика-диверсанта и двух радистов, которые обучались в Тавеле и не раз выполняли задания в тылу Красной армии. Осенью 1943 года во время передислокации школы часть ее курсантов примкнула к партизанам, другая разошлась по крымским селам. Сотрудникам Смерша удалось выявить их в основном при помощи агентов-опознавателей, находившихся на сборно-призывных пунктах и других объектах.

В Евпатории, в здании бывшего детского санатория НКВД, оккупанты разместили спецшколу для подготовки шпионов и диверсантов из военнопленных кавказских национальностей. Большую часть из них направляли с
заданиями в Грузию и Осетию. После освобождения города чекисты установили личности части обслуживающего персонала школы из местных жителей – поваров, уборщиц, официантку, слесаря. Их показания были очень ценными. Например, уборщица Новосельцева, работая у немцев, добыла и спрятала списки 23 агентов, 14 фото графий обучавшихся в школе, чтобы после освобождения Крыма передать их советским спецслужбам.

Большое внимание оперативные группы Смерша уделяли контрразведывательным мероприятиям в Симферополе, так как получили сведения о том, что в городе находилась значительная часть разведорганов крымской группировки противника. При отходе немцы оставили на полуострове агентов для сбора информации, диверсий и расширения своей агентурной сети по всему Крыму. Они внедрялись в среду гражданского населения и военнослужащих.

Чекистам предстояла нелегкая работа по скорейшему выявлению и нейтрализации шпионов и диверсантов, «осевших» в Крыму. Опыт контрразве дывательной работы, накопленный на освобожденных ранее территориях, помогал смершевцам проводить разыскные мероприятия в самые короткие сроки. Начав работу в Симферополе, они сумели получить новую информацию об абвергруппе-106 во главе с обер-лейтенантом Л. Эберсом, которая во время оккупации располагалась в доме № 22 по улице Севастопольской, а позднее – в домах № 10 и 12 по Ореховому проезду. В городе были два филиала группы – в домах № 15(17) по улице Мало-Базарной и в доме № 12 в Рабочем поселке. С мая 1943 года группа действовала при 4-й, затем при 17-й армии вермахта, подчинялась соответственно абверкоманде-101, позже абверкоманде-106, вела разведку против 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской армии и частей Черноморского флота. Наряду с военнопленными красноармейцами, членами эмигрантского Русского общевоинского союза, военнослужащими частей власовской Русской освободительной армии оккупанты стремились использовать уроженцев Армении. Чтобы привлечь их на сторону фашистов, в оккупированный Крым регулярно приезжали руководители так называемого Армянского национального комитета, созданного фашистами в Берлине в 1942 году.

Проводя оперативно-разыскную работу по абвергруппе-106, чекисты установили, что немцы оставили в Крыму троих ее разведчиков и троих радистов, каждый из которых прошел обучение в крупном центре подготовки немецкой агентуры – Полтавской спецшколе. Радисты изучали радиодело в Симферополе, на улице Шаховской, 13, и регулярно поддерживали тренировочную радиосвязь со станцией в Николаеве. В задачи агентов входили сбор и передача немцам сведений о советских силах в районе Севастополя.

Контрразведчики выявили одного из участников группы на призывном пункте. Он привлек внимание путаным рассказом о своем местонахождении и деятельности до освобождения Крыма, а в контрразведывательном управлении фронта сознался в принадлежности к немецким спецслужбам. Через день на призывном пункте арестовали второго шпиона, затем в городе обнаружили еще троих. Шестому удалось уйти к противнику. При аресте у шпионов изъяли три портативные радиостанции с дополнительным комплектом питания, шесть автоматов с патронами, три ящика взрывчатки, 13 ящиков продовольствия, фальшивые документы и 300 тыс. рублей.

26 апреля была задержана гражданка Гавриченко, которая до освобождения Симферополя работала там под руководством обер-лейтенанта Эберса, подслушивала разговоры в местах скопления крымчан и докладывала немцам о настроениях населения, жителях, недовольных фашистским режимом, собирала другую информацию. Причину сотрудничества с врагом Гавриченко объяснила тем, что полюбила одного из шпионов, вышла за него замуж и старалась помогать мужу в работе. Перед приходом на полуостров Красной армии ее муж вылетел в Румынию. Гавриченко назвала работавших на Эберса шпионов – всего 21 человека. Было решено оставить ее при отделе Смерша опознавателем.

После освобождения Джанкоя контрразведка 4-го Украинского фронта получила новую информацию о деятельности в городе абвергруппы-302 «Геркулес», приданной 17-й армии. Она размещалась в доме № 19 по улице Орсодолинской, в основном занималась вербовкой местного гражданского населения для выявления партизан, распространителей просоветских листовок, советских парашютистов. За информацию о них оккупанты вознаграждали завербованных пайками и деньгами. Чекисты задержали хозяина одной из квартир, в которой встречались сотрудники «Геркулеса».

В освобожденном Севастополе органы Смерша искали причастных к абвергруппе-305 «Дариус», располагавшейся во время оккупации в доме № 8 по улице Пирогова. Контрразведчики установили, что фашисты привлекали к работе в абвергруппе девушек, замеченных в сочувствии к Красной армии, в просоветских разговорах, распространении листовок. Боясь расправы, они соглашались на сотрудничество с оккупантами и начинали собирать сведения о «неблагонадежном элементе», слухах, разговорах, антифашистских ячейках и т.п. Вербовка проходила на конспиративной квартире в доме № 54 по улице Баско. По показаниям арестованных, руководство и офицерский состав абвергруппы с июля 1943 по апрель 1944 года трижды менялись, но задачи оставались неизменными: борьба с партизанами, поиск нелегалов, подготовка шпионов и провокаторов для работы в лагерях советских военнопленных по выявлению патриотов, коммунистов, красных командиров. Сотрудники «Дариуса» проводили аресты и самостоятельно вели следствие. За время Крымской наступательной операции подразделения УКР «Смерш» 4-го Украинского фронта получили информацию о деятельности на полуострове в годы оккупации абвергрупп-102, 106, 201, 202, 302, 304, 320, 322 и других вражеских структур, установили и впоследствии арестовали 127 агентов противника из числа призывников в Красную армию, красноармейцев запасных полков, гражданского населения. Среди них были 41 диверсант и разведчик, 5 радистов, 81 контрразведчик.

Наряду с разоблачением и нейтрализацией агентуры противника военные контрразведчики выявляли из местных жителей активных помощников оккупантов. По данным УКР «Смерш» 4-го Украинского фронта от 2 мая 1944 года, был установлен и арестован 131 такой пособник врага. Примеры профашистской деятельности советских граждан, перешедших на сторону врага, отражены в документах войсковой контрразведки.

16 апреля 1944 года отдел контрразведки Смерша 77-й стрелковой дивизии арестовал по подозрению в измене Родине жителей города Бахчисарай Талыбова, Шайхатдинова и Феюзи. Следствие установило, что они, находясь в рядах Красной армии, в 1942 году перешли на сторону врага и служили в немецком карательном батальоне «Шуцман», состоявшем из добровольцев. За особые «заслуги» немцы наградили Талыбова медалью и назначили старшим роты. Под его командованием каратели грабили местное население, участвовали в карательных экспедициях против партизан, поджогах сел Басала, Улу-Сала, Татаркой, Кобек, Стиля, Узенбаш, Кабази и других населенных пунктов Бахчисарайского района.

В тот же день сотрудники отдела арестовали жителя Феодосии Абибулаева, который в 1943 году добровольно вступил в карательный батальон «Шуцман», получил чин вице-ельдфебеля и был назначен командиром взвода. Он руководил уничтожением партизан, 1 января 1944 года в селе Барабановка Зуйского района расстрелял 14 человек, скрывавшихся от врагов.

Военно-полевой суд 77-й стрелковой дивизии приговорил Талыбова, Шайхатдинова и Абибулаева к смертной казни, Феюзи – к 20 годам каторжных работ.

20 апреля 1944 года сотрудники Смерша 3-й гвардейской стрелковой дивизии арестовали 10 бывших сотрудников Евпаторийского органа СД (гитлеровской службы безопасности). Все они в период оккупации Крыма участвовали в арестах и расстрелах партизан, партийно-советского актива, проводили обыски местного населения. После освобождения села Спат Симферопольского района местное население сообщило военным контрразведчикам 216-й стрелковой дивизии о бесчинствах в период немецкой оккупации старосты Спатской волостной управы С.А. Ефименко. Он составлял списки граждан, неугодных фашистскому режиму, организовывал отправку молодежи на работы в Германию, в апреле 1942 года в местной фашистской газете «Голос Крыма» обратился к населению с требованием вести более жесткую борьбу с подпольем и от имени всех крымчан поздравил Гитлера с днем рождения.

Смершевцам удалось арестовать Ефименко и его ближайших помощников – старшего полицейского и троих полицейских волостной управы. На допросе 17 апреля 1944 года Ефименко сообщил: «Как известно, немецкие власти на оккупированной ими территории проводили поголовное уничтожение еврейского населения. В связи с этим ко мне как к старосте волости поступали разные приказы в этом отношении. Все эти приказы я выполнял и представлял в карательные органы немцев списки на лиц еврейской национальности…»

Зимой 1942 года по доносу Ефименко немецкие каратели арестовали в селе 17 евреев, отобрали личные вещи и расстреляли мужчин и женщин всех возрастов, включая младенцев и глубоких стариков. В тот же день по доносу старосты расстреляли и сбросили в колодец еще семерых евреев.

17 мая 1944 года военный трибунал 216-й стрелковой дивизии приговорил С.А. Ефименко, его помощника В.З. Беликова к высшей мере наказания.

Сотрудники Смерша, продвигаясь вместе с частями Красной армии по освобождаемой от противника территории полуострова, прочесывали населенные пункты в поиске подозрительных лиц. Отдел контрразведки 257-й стрелковой дивизии 16–25 апреля 1944 года задержал 9 из 623 проверенных граждан. Один из них был изменником Родины из бывших красноармейцев, другой – активным пособником врага. Остальные семеро оказались бывшими военнопленными, сбежавшими из концлагерей и скрывавшимися в районе. После проверки они отбыли на сборно-призывные пункты для отправки на фронт.

На южной окраине Севастополя войсковые чекисты обнаружили прятавшегося от советских войск Еремеева. Он дал показания, что до войны работал шофером в Севастополе, в 1941 году отказался от эвакуации и с приходом в Крым немцев поступил на работу водителем в местный орган СД. На допросе 12 мая 1944 года рассказал: «На протяжении августа 1942 г. на своей автомашине перевозил разные грузы для СД, а затем, начиная с сентября 1942 г. по апрель 1944 г. – до того момента, когда руководители СД бежали из Севастополя, я на своей машине вывозил из тюрьмы и из других мест заключения приговоренных к расстрелу советских граждан. Приговоренных к смерти сажали в машину по 10–12 человек, кругом усаживалась охрана, и затем я их увозил обычно в район Балаклавы, где их расстреливали в противотанковом рву и в воронках от бомб. За время моей службы в СД мне пришлось совершить около 30 таких рейсов по вывозу советских граждан на расстрел. После того как немцы расстреливали свои жертвы, меня заставляли закапывать трупы».

С началом на территории полуострова мобилизации в ряды Красной армии на сборно-призывные пункты (СПП) хлынул поток жителей, готовых отправиться на фронт. Среди них были и те, кто не только скомпрометировал себя при оккупации, но и получил от врага задания на диверсионно-подрывную работу среди красноармейцев и в советском тылу. Органы военной контрразведки 51-й армии по данным агента-опознавателя арестовали бывшего старшего следователя Джанкойского СД И.Е. Нечаева. Он добровольно поступил на службу к немцам, с невероятной жестокостью допрашивал партизан и патриотически настроенных жителей района. Отдел контрразведки Смерша 51-й армии выявил среди призывников старосту общины села Бишуэйли Биюк-Онларского района Ф.И. Дикого. Он активно участвовал в карательных операциях гитлеровцев против партизан, подбирал молодых крымчан для отправки на работы в Германию и передал оккупантам весь запас хлеба общины, за что получил в награду от немцев четыре лошади и 15 га земли.

2 мая 1944 года на СПП 51-й армии по разыскному списку УКР «Смерш» 4-го Украинского фронта был арестован С.М. Павлов. Следствие установило, что в мае 1942 года, будучи командиром зенитного артиллерийского полка, он попал в плен в районе Керчи и изъявил желание перейти на сторону врага. Немцы отправили его и еще 20 добровольцев из лагеря военнопленных в разведшколу в деревню Марьино (в настоящее время – микрорайон Симферополя), где обучали работе в тылу Красной армии, проводили идеологическую обработку. После учебы Павлов и его сослуживцы выполняли задания в советском тылу, а также готовили диверсантов и агитаторов из числа красноармейцев, завербованных в немецких лагерях в Крыму. Во время эвакуации разведшколы в Одессу в октябре 1943 года Павлов бежал и скрывался в деревне Петропавловка Симферопольского района до прихода Красной армии. Он сообщил, что часть агентов, обучавшихся в немецкой школе, при эвакуации в Одессу под видом красноармейцев, бежавших из немецкого плена, перешла к крымским партизанам. По показаниям арестованного, чекисты составили разыскные списки и за несколько дней выявили и задержали предателей.

А.И. Руденко, проходивший на СПП проверку после освобождения из лагеря военнопленных, обратил на себя внимание путаными рассказами о службе в Красной армии и пребывании в плену. Его направили в 83-ю отдельную стрелковую бригаду Отдельной Приморской армии, а проверку продолжили и запросили Центр. Из ГУКР НКО «Смерш» сообщили, что А.И. Руденко, кличка Рудня (год и место рождения совпали), был агентом немецкой разведки, в декабре 1942 года прошел спецподготовку в разведшколе противника и выполнял задания немцев, в том числе в лагерях на территории Крыма.

За 20 дней апреля 1944 года на сборно-призывные пункты и в запасные полки в Крыму поступили 44 754 человека, 29 101 из них проверила советская военная контрразведка, 15 845 направились в Красную армию, более 12 тыс. были освобождены от призыва по болезни и брони. В отношении м3135 человек были начаты расследования. Удалось установить свыше 500 сотрудников разведывательных, контрразведывательных, полицейских органов противника, 276 предателей и пособников, 237 старост, 1069 участников различных добровольческих формирований, 604 служивших в регулярных немецких частях.

Налаживать работу сборно-призывных пунктов было непросто. Выделенных для этого сил было явно недостаточно. Например, на СПП 51-й армии несли службу семь офицеров и отдельный стрелковый взвод из 16 бойцов, годных к нестроевой службе, которые исполняли обязанности повара, писаря, портного и т.п., а собирались на СПП по 8–9 тыс. призывников. Органы военной контрразведки не только старались не упустить в таком большом количестве призывников вражескую агентуру, но и уделяли внимание политико-массовой работе с отправлявшимися в ряды красной армии. Большинство жителей крымских сел плохо представляли ситуацию за пределами их полуострова, не знали об обстановке в стране, ходе боевых действий, решениях советского руководства. А захватчики во время оккупации Крыма активно вели антисоветскую пропаганду, дискредитировали советский строй, разжигали межнациональную вражду. Для информирования призывников поступавшие на СПП 130 экземпляров газеты 51-й армии «Сын Отечества», 50 экземпляров газеты 4-го Украинского фронта «Сталинское знамя» и 5 экземпляров газеты ЦК ВКП(б) «Правда» раздавали назначенным командирам рот для публичного прочтения и обсуждения, но отвечать на вопросы призывников чтецы не могли. Политотдел армии направил на СПП шесть политработников, которые провели лекции на тему «О текущем моменте» только в 18 из 58 рот. Вместе с тем военные контрразведчики отмечали, что, несмотря на недостатки и трудности, случаев побега призывников не было. Жители Крыма, призванные в ряды Красной армии, сознавали свой долг и готовились к участию в вооруженной борьбе с фашистскими захватчиками.

Армейские чекисты были вынуждены внимательно изучать и тех, кого зачисляли в войска вольнонаемными. В частности, ОКР «Смерш» 77-й стрелковой дивизии, знакомясь с женщинами, принятыми на работу прачками, обратил внимание на Н.Е. Короткову. Выяснилось, что во время оккупации ее арестовал Бахчисарайский СД и по непонятным причинам освободил из-под стражи. На первом же допросе женщина созналась, что, испугавшись наказания за антифашистские высказывания, выдала немцам нескольких партизан, их семьи, согласилась стать внутрикамерным агентом СД. По ее доносам немцы установили нескольких партизан и советского агента-парашютиста, переброшенного в Крым для связи с зафронтовой агентурой органов советской военной контрразведки.

Важна была и работа войсковых чекистов по повышению бдительности, предотвращению дезертирства и членовредительства. Сотрудники ОКР «Смерш» 63-го стрелкового корпуса 51-й армии установили, что в марте 1944 года из частей дезертировали 20 военнослужащих, выявили попытки перехода красноармейцев на сторону врага и вражеских агентов, один из которых оказался ординарцем старшего офицера Красной армии. По рекомендации военных контрразведчиков командир 63-го стрелкового корпуса 5 апреля 1944 года издал приказ «О повышении бдительности личного состава частей корпуса». В нем поставлены задачи по наведению надлежащего порядка на переднем крае и в тылах, «чтобы ни один разведчик противника не мог проникнуть через линию фронта, внедриться в наши части или пройти в тыл», а также по предотвращению возвращения вражеских разведчиков в расположение гитлеровцев. Каждый командир был обязан изучать участки, на которых агенты противника могли пересекать линию фронта, минировать их, устанавливать проволочные заграждения, выставлять посты наблюдения, секреты и засады, повышать воинскую дисциплину, требовательность  к подчиненным, бдительность личного состава.

Этот приказ, как и рассчитывали войсковые чекисты, дал положительные результаты. Красноармейцы пресекали попытки антисоветской или профашистской агитации в их среде, не было зафиксировано фактов умышленного членовредительства, бдительность бойцов помогала устанавливать агентов противника и пособников фашистской власти на оккупированных территориях. Так, несколько бойцов 91-й стрелковой дивизии обратили внимание военных контрразведчиков на своего сослуживца Федоринского, который владел немецким, постоянно ругал советскую власть и не рассказывал о своей жизни до мобилизации, в начале войны находился на оккупированной территории Винницкой и Сталинской областей. Сотрудники Смерша направили запрос в населенный пункт, в котором проживала семья Федоринского, и получили ответ Тарасовского сельсовета о том, что он в период оккупации работал у немцев переводчиком, систематически грабил местное население, выдал фашистам девятерых коммунистов и участвовал в их казни. После отхода немцев перебрался на территорию соседней области и там был мобилизован в Красную армию.

После того как советские войска очистили полуостров от врага, Отдельная Приморская армия дислоцировалась в Крыму, ее контрразведывательные структуры продолжали работу по нейтрализации вражеских диверсантов и шпионов, основной задачей которых стало внедрение в советские органы власти и спецслужбы.

В ходе освобождения Крыма контрразведчики, проявляя мужество и самоотверженность, участвовали в боевых действиях, вместе с красноармейцами поднимались в атаки и, заменяя погибших командиров, принимали на себя командование подразделениями. Как и войска, органы Смерша несли боевые потери. Так, 2 ноября 1943 года в  районе Керчи пали смертью храбрых оперуполномоченные ОКР «Смерш» 2-й гвардейской стрелковой дивизии лейтенанты Е.П. Калмыков и М.Е. Кожухов, 17 апреля в деревне Кильбурун под Симферополем – оперуполномоченный ОКР «Смерш» 26-й мотострелковой бригады старший лейтенант И.Н. Алексеев, 19 апреля в Евпатории – старший оперуполномоченный ОКР «Смерш» 3-й гвардейской стрелковой дивизии капитан П.А. Никуличев, 23 апреля в поселке Шули Севастопольского района – оперуполномоченный УКР «Смерш» 4-го Украинского фронта лейтенант В.А. Аминов, 7 мая в селении Ай-Тодор Севастопольского района – оперуполномоченный ОКР «Смерш» 257-й стрелковой дивизии капитан А.И. Носков.

Результаты деятельности органов военной контрразведки Смерша в ходе Крымской операции получили высокую оценку руководства страны и ведомства. В числе ее итогов – активное пресечение деятельности вражеской агентуры, выявление и нейтрализация значительного числа шпионов, диверсантов и пособников врага, а также ценная информация о немецких разведывательных и контрразведывательных структурах, эвакуированных с полуострова и продолжавших работу против Красной армии. Военные контрразведчики установили и тех, кого враг подготовил и направил из Крыма в другие районы для шпионажа и диверсий на фронте и в советском тылу. Их данные, разосланные по всем фронтам, препятствовали внедрению фашистских агентов в войска и тыловые учреждения, помогали советским спецслужбам своевременно выявить и арестовать их.

ТЕКСТ: Светлана КУЗЯЕВА