НЕИЗВЕСТНЫЙ ГЕРОЙ КГБ (продолжение)

Фото: Объективное расследование причин гибели генерала Станислава Цаплина требует анализа ситуации в Литве после прихода к власти ландсбергистов в марте 1990 года

ТАЙНА ГИБЕЛИ ГЕНЕРАЛА ЦАПЛИНА

Окончание. Начало НЕИЗВЕСТНЫЙ ГЕРОЙ КГБ

Станислав Цаплин, генерал-майор КГБ СССР, 1-й заместитель Председателя КГБ Литовской ССР. В период с 22 мая по 23 августа 1991 года Станислав Александрович исполнял обязанности Председателя КГБ Литовской ССР (далее Комитет). А через несколько лет был убит в Москве «при невыясненных обстоятельствах».

ВАЙШВИЛА СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ: РАССТРЕЛЯТЬ И СЖЕЧЬ

Для уяснения ситуации, в которой пришлось генералу Цаплину работать в Литве, следует рассказать о тех силах и деятелях, что ему противостояли. О них 3 января 2018 года рассказал Зигмас Вайшвила, сигнатор (т. е. подписант) Акта Независимости Литвы 11 марта 1990 года, он же — бывший вице-премьер Литвы и глава Департамента госбезопасности.

Признание это было сделано на пресс-конференции в здании Сейма ЛР, носившей весьма претенциозное название «Первоначальные причины загнивания Литовского государства». Дословно: «Pirmines Lietuvos valstybes pamatu supuvimo priezastys».

Вайшвила напомнил преступные деяния политической группировки бывшего главы Верховного Совета Литвы (далее — ВС Литвы), возглавлявшего общественно-политическое движение «Саюдис», — музыковеда Витаутаса Ландсбергиса, приведенного при содействии Кремля к власти в марте 1990 года.

Известно, что этот деятель питал личную неприязнь к генералу Цаплину. И не только к нему. Вайшвила назвал фамилии людей, ставших жертвами Ландсбергиса. Одна из них — Юрас Абромавичюс, сотрудник литовской госбезопасности. Он занимался расследованием преступлений, к которым был причастен Ландсбергис и его окружение, нашел немало интересного, но в январе 1997 года был взорван в своей машине.

Вайшвила особо акцентировал выводы специальной Комиссии Сейма Литовской Республики (далее – ЛР), расследовавшей в 2006 году гибель Ю. Абромавичюса. Комиссия, а ее выводы в январе 2007 года одобрил Сейм ЛР, пришла к выводам: «Убийство Ю. Абромавичюса следует оценивать, как преступление, совершенное группой лиц, имеющей признаки террористической организации, которые имели и имеют связи с тогдашним и теперешним руководством «Союза Отечества» (Консерваторы Литвы), партии Христианских демократов и бывшей партии Литовских демократов».

Что ж, этим, пожалуй, сказано все о Витаутасе Ландсбергисе и его окружении!

Напомню, что партия «Союз Отечества» была создана Ландсбергисом в 1993 году, взамен скомпрометировавшего себя «Саюдиса». Оценка депутатами Сейма ЛР причастности руководства «Союза Отечества» к гибели Ю. Абромавичюса позволяет утверждать, что группировка Ландсбергиса не гнушалась физическим устранением своих противников.

Говоря о Ландсбергисе, Вайшвила назвал его «мастером провокаций». Сигнатор напомнил, что один из подручных этого «мастера» Витаутас Шуштаускас — бывший лидер «Лиги свободы Литвы» — в книге «Свобода и кровь» («Laisve ir kraujas», Kaunas: Smaltija, 2006) сообщил, что в ночь на 13 января 1991 года в здании ВС Литвы ему вручили список десяти депутатов Верховного Совета, основных политических оппонентов Ландсбергиса.

Для чего? Шуштаускасу было предложено в случае штурма здания Верховного Совета советскими десантниками осуществить расстрел всех десятерых прямо в зале заседаний. Эту информацию впервые озвучила Казимера Прунскене, бывший премьер-министр Литвы, в интервью газете «Respublika» (19 января 2002 года).

После этого находившиеся в здании депутаты ВС, журналисты, обслуживающий персонал и защитники должны были погибнуть в грандиозном пожаре, который был бы организован главой Департамента охраны края Аудрюсом Буткявичюсом и его боевиками. Вину за их смерть возложили бы на советских десантников, а видеокассеты с горящим зданием ВС Литвы направили бы главам зарубежных государств как подтверждение «зверств советских оккупантов».

Сам же Ландсбергис в это время должен был по специально отрытому подземному тоннелю покинуть здание ВС Литвы и улететь в Польшу на спортивном самолете, пилотируемым бывшим чемпионом СССР по высшему пилотажу Роландасом Паксасом. Там музыковед возглавил бы правительство Литвы в изгнании.

Однако в январе 1991 года штурм Верховного Совета Литвы не состоялся, и бесчеловечные планы Ландсбергиса и Буткявичюса не были реализованы.

На пресс-конференции Вайшвила особо подчеркнул, что группировка «Дедули» (чекистский псевдоним Ландсбергиса) до сих пор «реально управляет Литвой». В этом свете заявления президента Литвы Дали Грибаускайте и премьера Саулюса Сквернялиса, сделанные в декабре 2017 года, о стремлении Литвы возобновить дружеские отношения с Россией следует воспринимать крайне осторожно. Подобными заявлениями о стремлении к дружбе с Россией Ландсбергис ранее неоднократно вводил российское руководство в непозволительное заблуждение.

Не вызывает сомнений, что Грибаускайте в 2017 году попыталась использовать тактику ладсбергистского «усыпляющего примирения» в отношениях с Россией, но на Всемирном экономическом форуме в Давосе (январь 2018 год) пошла на попятную. Свое выступление она посвятила «российской угрозе». Якобы из-за нее литовская экономика оказалась в полном провале.

КОММУНИСТОВ В ЛИТВУ И ПОД СУД

Объективное расследование причин гибели генерала Станислава Цаплина требует анализа ситуации в Литве после прихода к власти ландсбергистов в марте 1990 года. Их неистовое желание искоренить советское прошлое уже к октябрю 1992 года ввергло республику в социально-экономический коллапс.

Только один факт. Холодной осенью того года температура даже в больницах и родильных домах Литвы не превышала 10 градусов. Республика была на грани социального взрыва, который усугублялся тем, что сторонники Ландсбергиса ввергли Верховный Совет в разбор политических дрязг.

В результате 11 октября 1992 года, за два года до истечения срока, предусмотренного законом, Верховный Совет Литвы был вынужден самораспуститься.

Выборы в новый Верховный Совет-Сейм Литвы в октябре-ноябре 1992 года выиграли бывшие коммунисты во главе с Альгирдасом Бразаускасом. Он же в феврале 1993 года был избран первым постсоветским президентом Литвы.

Казалось, что Ландсбергис и его клика утратили свои позиции на политическом поле республики. Однако это оказалось не так! Его консерваторы остались реальной силой в республике. Они сумели, благодаря своим кадрам, расставленным в 1991-1992 годах на ключевых постах исполнительной и судебной власти республики, сохранить свое влияние.

Это позволило ландсбергистам в 1993 году инициировать уголовный процесс по делу интернационального движения «Vienybe-Единство-Jednosc» (дело «Единства», или дело № 09-2-068-91). Уголовный процесс по этому делу консерваторы Литвы планировали превратить в грандиозный процесс по трагическим событиям 13 января 1991 года, который должен был доказать преступность политики СССР в отношении Литвы.

Однако активисты «Единства», попавшие на скамью подсудимых, оказались в политическом плане недостаточно весомыми. Поэтому уголовный процесс, начавшийся в ноябре 1993 года в Вильнюсе, не вызвал должного резонанса ни в Литве, ни в России, ни в мире. Нужны были более солидные в политическом плане бывшие коммунистические деятели Литвы.

Вот почему было принято решение о принудительной экстрадиции в Литву двенадцати основных деятелей Компартии Литвы / КПСС, прежде всего, секретарей ЦК КП Литвы / КПСС Миколаса Бурокявичюса, Владислава Шведа, Альгимантаса Науджюнаса, Валентина Лазутку, а также заведующего идеологическим отделом ЦК Компартии Юозоса Ермалавичюса.

Я в то время проживал в Витебске, который отделяли от литовской границы 350 километров, то есть как минимум пять часов езды по территории Беларуси на автомашине. Поэтому меня решили выманить в Вильнюс путем очередного приглашения на допрос, благо, что я уже трижды приезжал в Литву по вызову прокуратуры (моя семья в то время проживала в Вильнюсе). Но в июле 1992 года семья переехала в Витебск. Поэтому необходимость приезжать в Вильнюс исчезла. В ответ Генпрокуратура Литвы уже с сентября 1993 года стала бомбардировать меня срочными телеграммами о немедленном прибытии в Вильнюс.

Для меня сложилась крайне сложная и опасная ситуация. Тогдашний председатель ВС Беларуси антисоветчик и антикоммунист Станислав Шушкевич трижды давал поручение витебскому горисполкому и прокуратуре найти причину для признания незаконным договора о покупке мною квартиры в Витебске. Но не удалось. Тем не менее, в этой ситуации мой отказ прибыть в Вильнюс мог послужить формальным основанием для Шушкевича дать разрешение на мою экстрадицию в Литву в наручниках.

Спасло меня то, что я практически всю осень 1993 года провел в Москве в клинике офтальмолога академика Святослава Фёдорова, проходя лечение по поводу устранения последствий неудачной операции левого глаза. Святослав Николаевич категорически возражал против моей поездки в Вильнюс, направив соответствующее письмо в Генпрокуратуру Литвы. Тем самым он спас меня, так как для меня уже была приготовлена камера в вильнюсской тюрьме Лукишки. А по возвращению в Белоруссию, как я уже рассказывал, меня «прикрыло» витебское КГБ.

Мне известно, что во второй половине 1993 года Генпрокуратура Литвы перешла к практической реализации операции по экстрадиции в республику бывших литовских коммунистов, подозреваемых в антигосударственной деятельности. Видимо, в тот период литовские спецслужбы пытались захватить в Москве генерала Цаплина по домашнему адресу, но, как говорилось, безуспешно.

В то же время в Минске агенты Департамента госбезопасности Литвы установили точное местожительство М. Бурокявичюса и Ю. Ермалавичюса. Их было решено экстрадировать в Литву первыми, благо, что Минск от литовской границы находился в 160 километрах. Соответственно, время доставки задержанных на белорусско-литовскую границу составляло немногим более полутора часов, что позволяло провести акцию в кратчайшие сроки и осуществить так называемый пробный тест операции.

15 января 1994 года Бурокявичюса и Ермалавичюса с помощью белорусской милиции выманили из квартир, усадили в машину и вывезли в Литву. Но похищение литовских коммунистов вызвало грандиозный скандал в Белоруссии, результатом которого стала отставка с поста Председателя ВС Беларуси Шушкевича и его окружения. В итоге литовских коммунистов, нашедших убежище в Беларуси, оставили в покое. Но вероятность похищения их литовскими спецслужбами оставалась большой.

СЕКРЕТЫ ГЕНЕРАЛА КГБ

Особо отмечу, что генерал Цаплин являлся для литовских властей и спецслужб буквально кладезем секретной и важной политической информации, обладание которой предоставило бы некоторым лицам в Литве серьезные возможности для манипулирования общественным мнением в республике. Одно это позволяет признать версию о непричастности литовских спецслужб и теневых структур к гибели генерала сомнительной.

Помимо этого, надо признать, что в целом официальная версия гибели Станислава Александровича, озвученная в 1995 году, выглядит неубедительно. Утверждение московских судмедэкспертов, что Цаплин якобы «упал с берега и ударился об лед» также из области очевидного, но невероятного. Для этого он должен был, как минимум, пройти пешком шесть километров до Карамышинской набережной и по ней прогуливаться.

Вот только зачем, спрашивается?..

Предполагается, что Станислав Александрович после выхода из здания Центрального клинического военного госпиталя Федеральной службы контрразведки России (куда он пришел проведать друга), расположенного в районе метро «Щукинская», решил прогуляться… И прошел аж шесть километров, к самой Карамышинской набережной Москвы-реки, в район Хорошёво-Мнёвники. Кто знает столицу, тот подтвердит: по тому маршруту это очень приличное расстояние. Так что предположение насчет прогулки, дальней и по заснеженным улицам, не выдерживает критики.

Дальнейшие рассуждения о том, что на набережной Цаплину стало плохо, якобы он упал и скатился на лед реки — все это также весьма сомнительно. Ведь невероятно, чтобы осторожный генерал решил в сумерках, в одиночестве погулять по пустынной (для пешеходов) набережной. И вот еще что: 2 января солнце в Москве заходит в районе 16 часов.

Не выдерживает критики версия о том, что Цаплин якобы взял такси или тормознул «бомбилу». Дело в том, что территория госпиталя ФСК (ныне — ФСБ) с прилегающим к нему парком — это совсем не то место, где даже в 1990-х годах стояли бы частники в ожидании клиентов.

В машине у него случился сердечный приступ, и водитель автомобиля, дескать, от греха подальше, решил избавиться от умершего. Но сделал это весьма странным образом. Вместо того чтобы за минуту извлечь тело из машины и оставить его где-нибудь в укромном месте возле дороги, водитель волоком протащил его пятнадцать метров по заросшему кустарником земляному склону набережной, а затем еще почти десять метров по подтаявшему и тонкому льду — до проруби. Рядом положил портфель с документами и деньгами.

Считаем «по хронометражу». На все это «бомбиле» пришлось бы затратить до десяти минут. А человек на льду реки, который волочит «напарника», неизбежно привлек бы внимание даже редко проезжавших по набережной водителей.

Кто из таксистов и «бомбил» стал бы так рисковать?

Не вызывает сомнений, что 2 января 1995 года литовские спецслужбы планировали похищение (или устранение) хранителя важных и опасных для Литвы секретов, каковым являлся Станислав Цаплин. Но не думаю, что его намеревались публично судить вместе с литовскими коммунистами. Ведь на уголовном процессе генерал Цаплин смог бы изложить немалое число преступных деяний, которые совершили ландсбергисты. Так, известно, что провозглашение выхода Литвы из СССР прошло с явными правовыми нарушениями. Цаплин обо всем этом знал. Сбор достоверной информации у него был поставлен на уровне.

В этой связи напомню, что согласно официальным материалам, размещенным в сборнике стенограмм Верховного Совета Литовской Республики «Lietuvos Respublikos Auksciausiosios Tarybos (pirmojo saukimo) pirmoji sesija. 1990 m. kovo 10-13 d. I-VII posedziai. Stenogramos» (страница 63), которым я располагаю, как бывший депутат ВС ЛР, утверждается, что 11 марта 1990 года на первой сессии, провозгласившей независимость, присутствовало 133 избранных депутата из 141, положенных по закону.

В голосовании за Акт Независимости не участвовали одиннадцать депутатов, из них восемь еще не избранных депутатов (я был в их числе) и три избранных депутата: С. Кашаускас, Н. Медведевас, М. Стаквилявичюс. Последние по неизвестным причинам не приняли участия в работе первой сессии ВС.

Реально в работе первой сессии ВС Литвы 11 марта 1990 года приняло участие 130 депутатов. Все они принимали участие в голосовании за принятие Акта Независимости. «За» высказалось 124 депутата, «против» — не было, шесть депутатов от польской общины Литвы (Аканович Ст., Янкелевич Л., Мацейкянец Л., Пешко Ст., Субоч В., Томашевич Э.) «воздержались».

Но главное в том, что 124 депутата, проголосовавших за принятие Акта Независимости, представляли всего лишь 1.073.206 избирателей Литвы или 41,6% от общего числа избирателей (2.581.000). Естественно, по любым правовым и демократическим канонам, 124 избранных в 1990 году ВС Литвы депутатов не имели правовых полномочий провозглашать независимость республики. Это неопровержимый и документально подтвержденный факт. Знаю, что Станиславу Александровичу это было известно.

Для подтверждения вышеизложенных выводов, сошлюсь на свидетельство литовского полковника Йонаса Гячаса, бывшего в январе 1991 года начальником обороны здания ВС Литвы. В интервью под названием «Seimo rumu gynimo organizatorius: anuomet tauta ne velnio nebuvo vieninga» («Организатор обороны Сейма: в то время нация ни черта не была единой». DELFI. lt, 13 января 2013 года) он сообщил: «Хорошо, если полмиллиона взялось в Литве за руки (т. е. твердо поддерживали независимость в январе 1991 года — В. Ш.), но около полутора миллионов элементарно выжидали, что будет. И еще полтора миллиона, если не были категорически против, то весьма против».

Такова реальная оценка ситуации в Литве, данная нашим оппонентом спустя девять с половиной месяцев после объявления независимости!

Не вызывает сомнений, что на уголовном процессе, если бы Цаплин был бы доставлен в Вильнюс, он, подобно болгарскому коммунисту Георгию Димитрову на Лейпцигском процессе 1933 года, защищаясь, раскрыл бы столь неприглядную подноготную нового литовского руководства, пришедшего к власти в марте 1990 года, что это вызвало бы, как минимум, правительственный кризис.

В этой связи лишь об одном факте из этой подноготной. Его привел в своей книге «Гекатомба. Аутодафе» Валерий Иванов, бывший лидер интернационального движения «Единство». Он пишет, что в 1996-1999 годах являлся независимым наблюдателем на уголовном процессе против литовских коммунистов М. Бурокявичюса, Ю. Куолялиса и Ю. Ермалавичюса. Их обвиняли в попытке в январе 1991 года совершить государственный переворот в Литве. Адвокаты, защищавшие коммунистов, попросили Иванова обратиться к вдове Цаплина с просьбой передать им магнитофонную запись беседы генерала с Лаймой Андрикене (L. Andrikiene).

Поясню, почему это была не простая, но глубоко обоснованная просьба. В период вышеназванного уголовного процесса Андрикене являлась депутатом Сейма Литовской Республики (ЛР), затем министром торговли и промышленности ЛР и была одним из наиболее приближенных к Ландсбергису лиц. Тот тогда вновь занял кресло главы Сейма ЛР и усиленно проталкивал Андрикене на политически значимые посты.

Соответственно, Андрикене обладала политическим весом в республике и немалым влиянием на Ландсбергиса. Не случайно в 2004 году Ландсбергис обеспечил ее избрание депутатом Европарламента от «Союза Отечества».

Утверждают, что в советский период Л. Андрикене под псевдонимом «Мария» тесно сотрудничала с КГБ Литовской ССР, выполняя особые поручения, связанные с получением информации от «нужных» мужчин. Благодаря протекции Комитета, она в 1988-1989 годах стажировалась в Манчестерском университете (Англия). В советский период получить согласие на такую стажировку могли лишь проверенные и весьма надежные советские люди.

Одним словом, Цаплину было о чем поговорить с Андрикене. Видимо, адвокаты хотели использовать их разговор в качестве давления на Андрикене и, соответственно, на Ландсбергиса.

Станислав Александрович был хранителем многих важных тайн, касающихся не только Андрикене. Известно, что 16 из 35 членов Инициативной группы «Саюдиса», созданной 3 июня 1988 года, были тем или иным образом связаны с Комитетом.

Также известно, что Ландсбергис был не только музыковедом и преподавателем марксистко-ленинской эстетики, но и многолетним осведомителем КГБ Литовский ССР под псевдонимом «Dedule». Это естественно, так как он являлся сыном литовского архитектора Витаутаса Жямкальниса-Ландсбергиса, с 1927 года сотрудничавшего с НКВД, а затем с КГБ СССР.

Поэтому не удивляет, что на сверхсекретном заседании бюро ЦК КП Литвы в сентябре 1988 года по предложению тогдашнего Председателя КГБ Литовской ССР Эдуардаса Эйсмунтаса, малоизвестный в республике музыковед Витаутас Ландсбергис как человек надежный и проверенный был рекомендован лидером «Саюдиса». Об этом мне, как члену ЦК КП Литвы и первому секретарю Октябрьского РК КП Литвы города Вильнюса, было известно. И не только мне.

Добавлю, что Виргилиюс Чепайтис (V. Cepaitis), ближайший соратник и «правая рука» Ландсбергиса по «Саюдису», также работал на КГБ с 1963 года под псевдонимом «Юозас». Один из идеологов «Саюдиса», Альгимантас Чекуолис, редактор газеты «Gimtasis krastas» («Родной край»), тоже был многолетним агентом КГБ. В Литве его даже прозвали «Альгимантас-Чекистас». Картина ясна, далее нет смысла продолжать.

В этой связи сообщу, что 24 февраля 2018 года подтвердилась известная истина — нет ничего тайного, чтобы не стало явным. В этот день популярная литовская газета «Respublika» обнародовала обширные списки литовских деятелей, подозреваемых в сотрудничестве с КГБ Литовской ССР.

Помимо вышеперечисленных, там оказалось немало других фамилий. В частности, в списках упоминаются президент Литвы Д. Грибаускайте, бывший президент В. Адамкус, бывший спикер литовского парламента, консерватор И. Дягутене и ее коллеги по партии, ярые русофобы А. Анушаускас и М. Адоменас… Продолжать не имеет смысла.

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ГЕНЕРАЛА

Напомню, что в начале 1990-х годов бывших «советских коллаборационистов» в Литве, сотрудничавших с Комитетом, охватила паника. В бывшем архиве КГБ Литовской ССР комиссия ВС Литвы по расследованию деятельности КГБ обнаружила отчет о работе литовских чекистов в Москву, датированный декабрем 1989 года и подписанный главой госбезопасности Э. Эйсмунтасом.

В отчете сообщалось, что в Литве нарастают сепаратистские настроения и не вызывает сомнений, что избранный в феврале 1990 года Верховный Совет Литовской ССР заявит о выходе республики из СССР. Также сообщалось, что республиканский Комитет готов к такому развитию событий. Подготовлено 6377 агентов влияния, которые постараются в независимой Литве занять ключевые должности разного уровня.

Сведения об этом отчете впервые были озвучены членом вышеназванной комиссии ВС, профессором философии Бронюсом Гензялисом (B. Genzelis). Он также озвучил информацию об обнаруженном в архиве КГБ списке из 273 лиц, опасных для советской власти в Литве. Список был утвержден Э. Эйсмунтасом в декабре 1988 года.

В апреле 1989 года уже первый заместитель Председателя КГБ Литовской ССР Станислав Цаплин подтвердил этот документ и отметил в нем особо опасных врагов советской власти.

Список являлся приложением к плану «Метель». Утверждается, что, согласно этому плану, в Литве было создано 50 опергрупп из вооруженных резервистов КГБ, которые в «Особый период» должны были нейтрализовать и изолировать лиц из вышеназванного списка, в первую очередь «особо опасных».

Члены этих 50 опергрупп до сих пор беспокоят многих в Литве. Мне известно, что Эйсмунтас, отвечая на вопросы комиссии ВС о плане «Метель», сослался, что всей информацией о нем располагает только Станислав Цаплин.

С тех пор тема агентов влияния КГБ в Литве неоднократно муссировалась на различных совещаниях в Сейме и ток-шоу на телевидении. В декабре 2017 года Б. Гензялис на эту тему опубликовал статью под названием «Valstybes isdavimas?» («Предательство государства?»).

Лично я не сомневаюсь, что КГБ Литовской ССР подготовил для работы в период независимости республики определенное количество агентов «глубокого залегания». Хочу подчеркнуть, что информацию об этом мне довелось услышать в далеком 1989 году от весьма информированного человека.

Тем не менее, большое сомнение вызывает факт обнаружения в архивах республиканской госбезопасности копии сверхсекретного сообщения в КГБ СССР о глубоко законспирированных агентах влияния. Напрашивается вопрос, кто, для чего и в каких целях оставил в архиве эту копию?

Надо иметь в виду, что сотрудники КГБ Литовской ССР для организации вывоза своих архивов в Россию имели около двух лет! Времени достаточно, и, тем не менее, факт такого странного разгильдяйства налицо?!

Можно предположить, что это была специально подготовленная акция чекистов, направленная на дезинформацию литовских властей. Ведь трудно поймать черную кошку в черной комнате, если там ее нет. Хотя не исключено, что она там есть.

Правду о скрытых агентах влияния «глубокого залегания» в Литве знал только Станислав Александрович. Уверен, что для литовских спецслужб именно это являлось главной целью захвата генерала Цаплина. Его похищение, возможно, произошло после того, как он вышел из здания госпиталя ФСК, где его «пасла» машина.

Станислава Александровича, видимо, предполагалось вывезти в Литву, где американские специалисты, расположившиеся в доме, в свое время построенном для семьи Антанаса Снечкуса, тогдашнего 1-го секретаря ЦК КП Литвы, постарались бы «разговорить» его. Для этого существует немало медицинских препаратов.

Впрочем, на уголовном процессе в Вильнюсе генерал Цаплин не появился бы ни при каких обстоятельствах. Нет! Станислав Александрович был слишком опасен для литовских властей своей исключительной информированностью.

Однако генерал оказался не по зубам и похитителям. Без сомнения в машине Цаплин повел себя, как должно офицеру, которого пытаются пленить. У него оказались разбиты костяшки пальцев. Видимо, кому-то из похитителей от него хорошо досталось. Причем так, что машине пришлось резко затормозить. Иначе откуда у Станислава Александровича появился синяк на лбу?

Мне довелось видеть такой синяк у человека, который при резком торможении автомобиля ударился головой о спинку переднего сидения. Но в машине сопротивляться трем противникам было сложно. Особенно Цаплину, перенесшему инфаркт. Как следствие — новый инфаркт.

Если смерть настигла Станислава Александровича в машине похитителей, то им было необходимо как можно скорее избавиться от тела. Госпиталь ФСБ России находится рядом с улицей маршала Бирюзова, которая, если следовать на северо-запад, пересекается с улицей Новощукинской. Та, в свою очередь, пересекается с Живописной, и далее маршрут — на Карамышинскую набережную. Поэтому похитители направились на безлюдную набережную. И там крайне топорно попытались сымитировать смерть генерала от несчастного случая.

Для меня во всей этой истории главным является то, что генерал Станислав Цаплин, почти сорок лет успешно боровшийся с врагами советского государства, 2 января 1995 года вступил с ними в неравный последний бой и ценой своей жизни выиграл его. Враги так и не достигли поставленной цели. Память о Цаплине, как эталоне стойкости и преданности советского офицера порученному делу, навсегда останется в наших сердцах!

Автор: ВЛАДИСЛАВ ШВЕД